После форума «Российская креативная неделя», который состоялся 24 – 25 ноября в Красноярске, осталось ещё много вопросов о том, как устроена индустрия в сибирских городах. Ответы мы нашли, беседуя с Валерием Хорохординым.
Спикер «РКН. Сибирь», советник президента Союза Дизайнеров России в Сибирском федеральном округе, креативный директор дизайнерско-исследовательского бюро GDT, рассказал нам, в чем причина многогранности регионов, всегда ли нужны исследования и какие тренды уже наступили, а мы и не заметили.
Фото из архива Валерия Хорохордина.
– Какие стереотипы об индустрии внутри региона вы с командой стараетесь рушить?
– Разрушать их бесполезно, надо работать просто с контекстом. Но смотря какие стереотипы. Например, есть мнение, что в Сибири все хуже, а где-то там лучше. Это плохо сказывается на все сферы деятельности. Хотя, если капнуть глубже, то окажется, что большая часть профессионалов, которая создает что-то значимое в столице, родом из Сибири.
– А нужно ли продолжать поиски региональной идентичности? Или про регионы уже все понятно?
– Сложность в том, что в сибирских регионах, например, в Иркутской области, население многонациональное, тут много людей разных мировоззрений и вероисповеданий. На это повлияла история и география: период ссылки, торговые пути, соседство с Монголией, Бурятией. Это адская смесь всего. Копаться в одной особенности невозможно. От севера до юга множество религий: от шаманизма до православия и иудаизма. Нужно работать с тем материалом, который есть, и подавать его в разных контекстах.
Даже если мы будем для регионов создавать графический образ, то он будет работать только на одну-две задачи. Мы не сможем показать всю Сибирь сразу.
– А к использованию в айдентике устоявшихся образов региона как относитесь?
– Все понимают, что Россия – это матрешка, а Сибирь – медведи, снег, красная икра, водка. Это подача без какой-то глубины изучения. Тем самым создатели обезличивают культуру и регионы в целом. И когда человек попадает в такую визуальную составляющую, ему совершенно не интересно побывать в Якутии или Мирном, все сглаживается в одно.
Например, люди, увлекающиеся горными лыжами, приезжают из-за границы на Байкал. Они поднимаются в горные ущелья Мамая, которые уникальны тем, что там постоянно есть снег, и верхушки гор похожи на альпийские. И вот приезжие говорят: «О, классно! У вас, оказывается, есть Альпы. У вас совсем не медведи и снег, у вас есть и другие ценности, другой визуал». Это тоже самое, если бы мы говорили, что в Китае сплошные китайские бани и пельмени. Но он настолько разный. Внутренняя Монголия совершенно особенное место, там, как и в Сибири, зимой холодно – минус 30 градусов. Это тоже, по идее, Сибирь, но никаким образом к ней отношение не имеет.
И когда люди оперируют простыми понятиями, то сами себя бьют по рукам. В Сибири же тоже есть лето. На Байкале активно развивается катание на сапах, яхтах. Вся эта летняя история выпадает, если мы говорим, что Сибирь это снег. И запускается обратный процесс.
Фото из архива Валерия Хорохордина.
– Вы много где успели пройти обучение: ИРНИТУ по программе «архитектура», Британская высшая школа дизайна, курсы. Часто слышу от журналистов, что академическая база не так важна и всему можно научиться на работе. А с дизайном также?
– Наверное, если начинающий журналист будет работать в издательстве, то сможет научиться всему в процессе. Но прежде, чем мы к этому приступаем, все фундаментальные знания мы получили же в школе – нас научили в школе правописанию, грамотности, буквам. Так или иначе, до поступления в институт мы могли правильно излагать свои мысли. Человек не смог бы этому научиться, работая в редакции какого-то медиа. Это касается и дизайна. Люди смотрят и думают «А чего тут сложного? Достаточно оперировать программами, уметь работать с фотографиями и текстом». Но когда мы начинаем погружаться в реализацию каких-то задач, которые гораздо глубже, чем картинка, мы столкнемся с тем ,что нам не будет хватать этих фундаментальных знаний. Академический рисунок, живопись позволяют работать с композицией. Можно показать порядок действий, но это будет работа умной машины. А специалист с академическими знаниями способен эти шаблоны создавать сам. Он будет каждый раз создавать продукт лучше, чем прежде.
– Во многом то, что вы описали, похоже на портрет дизайнера-исследователя. В недавнем выпуске «Батла за дизайн» вы рассуждали о том, как нам нужно развивать исследования и упоминали, что ими занимаются в основном большие компании. А нужно ли это стартапам, которые только строят какую-то свою систему? Если да, то по какому алгоритму им стоит начать работу?
– Не важно маленький или средний бизнес. У нас как это происходит? Предприниматель придумал продукт, он кажется ему классным. С этого начинается все заблуждение. Конечно, все наше детище кажется нам классным. Например, он придумал новую концепцию телефона и готов его производить. Готов взять кредит, чтобы запустить линию производства – 50 телефонов в год. И после этого начинает обращаться в различные институты поддержки: «Продукт не продается, помогите». Из лучших побуждений выделяются какие-то федеральные деньги на развитие бизнеса, а предприниматель тратит их на рекламу, и все по рекламе понимают, что эти телефоны не очень, никто не готов их покупать. Но если бы на стадии проектирования он провел хотя бы фокус-групповое исследование, выяснил платежеспособность и привычки потенциальных покупателей, это все сложилось бы в программный интерфейс. После этого можно было бы понять, что там должно быть. Может, в устройстве не нужна камера, потому что потенциальный покупатель ей не пользуется. Или этим телефоном пользовались бы музыканты, тогда было бы классно встроить туда метроном. И мы бы поняли: нужен ли именно такой телефон на рынке или нет.
В этом и проблема, что дизайн воспринимается как последний этап, которым занимаются, если осталось время. Но никто не понимает, что дизайн имеет стратегическое значение. Если продукт не будет заточен на конкретного покупателя, бизнес будет мертвым. Нужно начинать с исследований, аналитики, фокус-группы.
– Приходилось ли работать со стажерами, начинающими специалистами? Чего им не хватает для работы «на уровне»?
– Не хватает обоснованной смелости. Вот мы даем техническое задание, и ответная реакция стажеров полярна: «Нет, я не буду этого делать, я вижу иначе» и «Ну, я сделаю в точности, как вы хотите, не более». А нужно так: делаешь так, как надо, и параллельно предлагаешь свой вариант. Это всегда находит отклик. Ты говоришь: «Вот я сделал так, как вы хотели, это интересное решение, но я предлагаю альтернативный вариант по такой-то причине».
И еще не хватает логичного обоснования своей работы. Говорят: «Я так вижу, отстаньте от меня». В рамках закрытия каких-то задач нужно все детально разбирать, мы не можем сделать что-то по наитию.
– У меня было строго противоположное мнение – молодых специалистов приглашают специально, чтобы получить свежий взгляд на внутренние процессы, потому что в них достаточно смелости для новых решений. А для вас и вашей команды есть ли связь между экспериментом и дизайном?
– Я склоняюсь к тому, что дизайн нужно разделить на две категории. Первая – дизайн, связанный с исследованиями, порядком, а вторая отвечает за креатив, творчество, арт, где эксперимент более актуален. самый классный синтез – когда мы можем креатив внедрить в системные процессы.
– А есть конкретный пример такого синтеза в вашей работе?
– Да, мы делали для кофейни S.O.V.A упаковку и пошли по пути создания не продающей упаковки, а некоторого графического произведения с видами регионов. Она запоминалась людям, и они покупали упаковку с творческой реализацией. Мы пошли по другому пути – пути эстетики, а не содержания. Но не всегда создание новых интересных вещей оправдано. Если просто так делать дизайн ради дизайна, он не будет работать. Как произведение искусства – будет, а как инструмент, который закрывает задачи бизнеса, – нет.
Фотоматериалы предоставлены дирекцией бюро GDT.
– Тогда поговорим еще о студентах. Есть ли в вашем регионе возможности, которые убеждают молодых специалистов остаться в родном регионе? И связан ли с этим Союз Дизайнеров России?
– Ну да, СДР только начинает свою работу, потому что в течение года пришлось заново выстраивать всю систему и коммуникацию с региональной и федеральной властью. Чтобы это был один механизм. Острая проблема – прохождение той же практики на предприятиях. Компании не хотят этим в данный момент заниматься. Нет потребности в дизайне, нет понимания, что он помогает продавать. Только в IT-компаниях бывают задачи по графическому дизайну, созданию приложений, там ребята могут в какой-то степени себя реализовать.
Также в регионе начинает развиваться производство ювелирных украшений. Сейчас практика показала, что сомнительно переезжать в Москву, если мы берем во внимание качество жизни и среднюю зарплату. Наши ребята любят переезжать, не понимая, что там они могут рассчитывать на зарплату порядка 60 000 рублей, в регионе – 45 000 рублей. Если посчитать, сколько люди там тратят на жизнь, то оказывается, что это очень странный размен. Сейчас, мне кажется, нет разницы где работать и где проживать. Если ты готов работать, с тобой будут работать на всех концах света. Например, с Китаем, он готов сотрудничать.
– Разве в Китае не хорошо с дизайном?
– На данный момент хорошо, но российское мировоззрение и наша культура им интересна для создания чего-то нового. Я всё меньше слышу о том, что люди хотят отсюда уехать. Конечно, такие разговоры есть, но это до момента, пока они не окажутся в рабочей среде.
– Вы известный участник и победитель многих конкурсных проектов. Что вас привлекает в такой форме реализации своих идей?
– Это зарядка и разминка для мозгов. В конкурентной среде начинаешь иначе мыслить, потому что ты должен сделать работу лучше своих конкурентов и в короткие сроки. Участие это какой-то шаг к развитию и самосовершенствованию. Если ты останавливаешься и говоришь себе «Я не буду это делать, я уже всё в своей жизни переделал, хочу просто посидеть», с этого момента начинается регресс. Дизайн постоянно изменяется и трансформируется. Мы остановились, и что дальше? Мы просто выпадаем из обоймы. И не понимаем, куда теперь все движется и как происходит. Люди, которые участвуют в конкурсах, стремятся делиться своими идеями и выдавать их в массы. Победил или не нет – не важно. Культура и наполнение конкурса это куча разных новаторских идей, и даже если на сегодняшний момент твоя идея не актуальна, к ней могут вернуться через год.
На фото: Валерий Хорохордин в качестве эксперта в вопросе промышленный дизайн и брендинга на бизнес-акселераторе Синергия.
– Какие тренды будущего в коммуникационном дизайне нас ожидают?
– Мы возвращаемся к наскальными рисункам. Вся дизайн-коммуникация стремится к одной идеальной форме, которая передает максимум информации, потому что всё информационное поле перегружено. Коммуникация будет сложна в наполнении, но проста в исполнении. Сейчас большое значение имеет содержание, а форма просто ему соответствует. Такая тенденция будет только прогрессировать. Пятый элемент, ничего лишнего, всё понятно и идеально.
– А вы уверены, что общество готово к такому?
– Это долгий путь, в своё время и светофоры никто не считывал. А сейчас все понимают значение красного, оранжевого и зеленого. Мигающий красный говорит о том, что скоро будет зеленый. Вот она, простая форма и сложное содержание. И медиапространство, оно упрощается, но в него вкладывают большой смысл.
Кристина Гоникер